Россия на войну не придёт — окончание
В трагически завершившейся полицейской провокации в Одессе отражается всё происходящее ныне на Украине. В истории захвата и освобождения делегации ОБСЕ нетрудно разглядеть не очень-то скрываемые рычаги российской политики в отношении этой страны. Для разбора этих полётов методы публицистики не подходят, потому что автору невольно приходится принимать какую-то сторону и защищать её позицию. Для занятия адекватной позиции необходимо разобраться в мотивах сторон и в их modi operandi.
В доступных комментариях можно из статьи в статью наблюдать одну и ту же методологическую ошибку. Перед основными участниками событий ставятся цели и задачи, как правило не имеющие ничего общего с реальными мотивами, стоящими за принимаемыми решениями, а затем действия, «успехи и неудачи» сторон оцениваются с точки зрения достижения либо не достижения тех целей, которых игроки перед собой не ставили.
Получая сведения о событиях я переживаю и сочувствую непосредственным участникам, но в попытке обобщить полученные данные, разобраться в происходящем и сделать предположения о наиболее вероятном исходе этой истории автору приходится ставить себя на место основных действующих лиц. Не желая вводить читателей в заблуждение, вынуждена отметить, что в данном случае наблюдая за действиями сторон очень трудно сохранять абсолютную объективность. Особенно если один из игроков — виртуоз, на голову превосходящий всех остальных в тактике решения своих задач.
Мы наблюдаем за учеником, превзошедшим своего великого учителя. Если бы Путин написал свою, современную версию «Государя» Макиавелли, я бы с вечера заняла очередь у книжного магазина. Но он не напишет: там, где формировалось его мировоззрение, собирают, обобщают и развивают сведения, навыки и методики, а отнюдь не распространяют их.
На Украине столкнулись интересы предсказанных Орвеллом Океании и Евразии. Большинство комментаторов этих событий вольно или вынужденно выражают позиции министерств мира и правды одной из сторон, однако действуют они по общим правилам: «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила».
От украинского народа, который платит кровью и к сожалению заплатит ещё большей, ничего не зависит. Не станем вдаваться в рассуждения о роли личности в истории: эта страна попала в переделку не из-за той или иной личности, но оказалась в том месте и в то время, когда в определённом макабрическом смысле стала «нужна» могущественным корпорациям. Довёл её до жизни такой Виктор Янукович, подписав концессии на добычу сланцевого газа «ExxonMobil», «Chevron» и «Royal Dutch Shell», а последний гвоздь в крышку гроба вбил Александр Турчинов, безвозмездно передав всю газотранспортную систему Украины в собственность «Chevron» в рамках соглашения с МВФ.
Специализированное учреждение ООН под названием «Международный валютный фонд» было создано как часть Бреттон-Вудской системы, и по сей день продолжает служить придатком акционерного общества «Федеральная резервная система США», обладающего привилегированным статусом независимого федерального агентства.
Основные игроки украинских событий — энергетические гиганты и американский ВПК. США — крупнейший в мире производитель природного газа, но не станем спорить с теми, кто сомневается в этой статистике. Отметим лишь, что добывающие этот газ транснациональные корпорации добывают его также в Канаде, не говоря о других странах, а суммарные показатели добычи в этих двух государствах Северной Америки несомненно превышают российские.
В мировой практике в качестве единой меры для оценки производства и запасов нефти и природного газа используется эквивалент барреля нефти. Первая десятка мировых производителей выглядит так: «Saudi Aramco» добывает12,5 миллионов баррелей в день, на втором месте — «Газпром» с 9,7 миллионами, затем идут «Национальная газовая компания Ирана», «ExxonMobil», китайская «PetroChina», «BP», «Royal Dutch Shell», мексиканская «Pemex», «Chevron» и «Kuwait Petroleum Corporation».
Эти и другие корпорации в чём-то сотрудничают между собой, в прочем — конкурируют. Однако чтобы определить, кто является партнёром западных корпораций, а кто — конкурентом, нет необходимости разбираться в груде экономических выкладок и договорных обязательств. Достаточно включить телевизор: если правительство Соединённых Штатов озабочено состоянием прав человека или другими нарушениями права в определённой стране, то в ней доминирует корпорация, на данный момент воспринимаемая «ExxonMobil» и «Chevron» как конкурирующая — со всеми вытекающими последствиями, включая соответствующую активность ВМС и других родов войск и соответствующую долю американского ВПК в бюджетных расходах. За ту же команду играют «BP» с «Royal Dutch Shell», и соответственно любое правительство Великобритании.
Чтобы лучше разобраться в происходящем на Украине, перейдём к фигурантам, их функциям, интересам и соответственно мотивам.
ЦРУ и его директор Джон Бреннан. Выполняют на Украине задания американских нефтяников и ВПК. Корпорации управляют Бреннаном (а заодно и руководимой им организацией) благодаря убийственному компромату на него, и этого фигуранта нельзя считать самостоятельным игроком. Однако президент Обама и его администрация его не контролируют. С подробностями можно ознакомиться в предыдущих публикациях, что касается и неясных для нового читателя деталей, упоминаемых ниже.
Владелец ЧВК «Greystone» Эрик Принс находится на перепутьи. В рамках получившей благозвучное название стратегии сдерживания России программы вытеснения «Газпрома» с ключевых рынков он рассчитывал на повышение спроса на услуги своих наёмников, и на выгодные заказы от американского правительства в Молдове, Украине, Грузии и Азербайджане. Однако после того, как два десятка лучших бойцов «Greystone» не сумели уберечь порученного их попечению бреннановского супердиверсанта и сами оказались в плену, директору ЦРУ пришлось дважды приезжать на Украину по фальшивым документам с тем, чтобы выкупить этого опасного свидетеля. Теперь Принс больше не может рассчитывать на заказы от Бреннана. Последний так и заявил, что видит в Принсе виновника своих неприятностей, и уже размещённый украинский заказ для того — последний.
Контракты со вторым крупнейшим заказчикам «Greystone» — службой безопасности Государственного департамента — отошли к «Monsanto» при продаже «Academi». Поэтому придётся искать новых клиентов. Неминуемый провал на Украине не будет способствовать завоеванию доверия у новых заказчиков, и Принс ищет приемлемый предлог выйти из игры — однако понимает, что дезертирство без уважительной причины приведёт к ещё худшим результатам. Рассчитывать на скорую отставку Бреннана Принс не может, так как Обама уже просил того уйти на пенсию, и Бреннан отказался, тогда как Обама не может обострять отношения. Оба долго работают на одних и тех же заказчиков, и Бреннан слишком много знает.
Откуда у меня сведения о том, что именно Бреннан объявил Принсу, почему украинский проект — последний заказ «Greystone» от его ведомства, а также о сделанном в весьма узком кругу предложении Обамы Бреннану взвесить вопрос о почётном уходе на пенсию — здесь и сейчас не время и не место рассказывать. Тут кончается публицистика «и дышат почва и судьба». Однако для оценки последующих событий эти подробности не столь важны. Так или иначе украинские события развиваются и продолжат развиваться с учётом фигурантами этих соображений вне зависимости от того, каким образом они известны мне.
Барак Обама тоже выполняет заказы корпораций, в первую очередь нефтяников и ВПК, а также ФРС. Кроме того Обаме приходится изображать на публике, будто он контролирует ЦРУ и Бреннана, в действительности работающего с заказчиками напрямую, и обходящегося без посредничества Обамы. При этом у него есть и свой интерес, зачастую противоречащий целям как спонсоров так и клиентелы, а именно: постараться чтобы первый чернокожий президент США не остался в истории в качестве недоумка, приведшего человечество к порогу мировой войны.
Чтобы не запутывать картину не стоит вводить таких игроков как Порошенко, и иных временных (не согласованных с Путиным) лидеров Украины. Это легко заменимые исполнители, полностью подчиненные воле Бреннана. Джон Керри и его подчинённые — также статисты, чья задача развлекать и отвлекать публику, что им прекрасно удаётся. Заодно отвлечёмся и мы: представитель США при ООН Саманта Пауэр в перепалке с Виталием Чуркиным ехидно спросила: «Откуда они [сепаратисты юго-востока Украины] взяли оружие, с помощью которого можно сбивать вертолеты?».
Показательно, что хорошо информированный Чуркин не задал встречный вопрос: откуда «Аль Каида» и прочие инсургенты в Сирии получили вслед за ПТРК BGM-71 «Тоу» также ПЗРК «Игла-1», при помощи которых можно сбивать не только вертолёты, но и, скажем, пассажирские самолёты? Чуркин, по всей вероятности, не усмотрел в ситуации симметричности — судя по всем признакам, Россия не поставляла украинским федералистам или сепаратистам столь необходимые им ПЗРК и ПТРК.
Обстоятельства потери украинской армией трёх вертолётов в Славянске говорят сами за себя: один из пилотов был ранен и захвачен в плен, другой тоже выжил и ему даже удалось ускользнуть. При 66% выживших пилотов можно смело предположить, что вертолёты были сбиты при посадке либо при зависании на небольшой высоте — и сделать это можно было чем угодно. По всей вероятности применялось нечто вроде РПГ-16 «Удар», РПГ-18 «Муха» или РПГ-22 «Нетто». За такое добро в украинских подворотнях просят от полутора до двух тысяч долларов.
СВД, при помощи которой также можно сбивать вертолёты, включая бронированные «Крокодилы» (если метить в рулевой винт), продаётся в украинских магазинах за 700 долларов. Разумеется, любая крупнокалиберная снайперская винтовка ещё лучше подходит для этой цели, но не думаю, что силы самообороны не могут добыть их на месте. Так или иначе, высокий процент выживаемости пилотов может указывать на отсутствие российских поставок адекватного вооружения. В отличие от бесшабашного Белого дома Кремль не желает подставляться, и в долгосрочной перспективе это более выгодная стратегия.
Хотя бы потому, что влияние американской пропаганды скоро начнёт ослабевать. После заседания Совета Безопасности Украина поблагодарила мировое сообщество за поддержку и адекватный анализ ситуации: «Мы официально заявляем о том, что никаких танков, никаких ракет не использовали против гражданского населения. Российские заявления об участии неправительственных вооруженных групп в антитеррористической операции не соответствуют действительности. Абсолютно циничное и фальшивое утверждение России о том, что были англоговорящие иностранцы. Мы официально заявляем, что единственные иностранные военные в Восточной Украине — это российские диверсанты и наёмники», — заявил украинский представитель в ООН.
В этом отношении Россия проследит за тем, чтобы «российские диверсанты и наёмники» не попадались и впредь, хотя бы потому, что они внедрены давным-давно и прекрасно залегендированы. «Англоговорящих иностранцев» напротив, восточно-украинские силы самообороны продолжат коллекционировать. Если они и будут предъявлены СМИ, то не ранее наступления момента, когда это разоблачение повлечёт наибольший пропагандистский эффект.
Кроме того, освещение подобных конфликтов, как и сами конфликты, обладает собственной динамикой. Иностранные журналисты, освещающие события в Славянске из киевской гостиницы «Украина» в конечном итоге заинтересованы лишь в том, чтобы продать свою стряпню — а информационные блюда лучше всего расходятся под кровавым соусом. Поэтому они неизбежно станут использовать не только скармливаемые им «своей» стороной материалы, но будут брать «горячее» и у противоположной стороны.
«Какая еще страна созывает Совет безопасности, чтобы быть сама же ею осужденным?» [орфография автора] — написал в своем Twitter министр иностранных дел Украины Андрей Дещица. Ответ на этот вопрос несложен: такая, которая обладает действительно неопровержимыми доказательствами, и не желает мешать «партнёрам» завраться окончательно. В судебной практике в подобных тактических приёмах нет ничего необычного.
Кроме того Путин не хочет окончательно ссориться с западной Украиной, так как в конечном результате ему придётся брать под своё крыло обе (или все) части этой разваливающейся страны. Сейчас это кажется абсолютно невозможным в силу истерической риторики, но Путин невозмутимо ждёт, пока и у западной части Украины не останется иного выхода.
Он играет с Европой по канонам дзюдо, используя силу противника — США. Его задача состоит в том, чтобы показать европейцам, что его личные цели полностью совпадают с интересами европейских воротил и соответственно противоречат интересам воротил американских. Кроме того европейцы должны осознать, что на него можно положиться, опять же в отличие от американских партнёров и их возможных ставленников в Кремле. Украина в этой кропотливой работе — лишь инструмент. Территориальных претензий к этой стране у Путина не было и нет. Крым пришлось занять исключительно ради защиты военно-морской базы, необходимой для демонстрации флага, а в будущем, возможно, и для проекции силы на Ближнем Востоке. Другими словами Путину необходимо сохранить возможность «решать вопросы» в более обширном регионе, нежели СНГ — что можно было наблюдать в сирийском и иранском вопросах.
Распространённое ошибочное предположение, будто аннексия Крыма требовалась Путину ради некоей абстрактной цели «собирания земель» закономерно приводит к ошибочному прогнозу, будто он рано или поздно прикажет вторгнуться на Украину. По моему мнению ничего подобного не произойдёт. Путин подождёт, пока Европа сама его попросит навести порядок при раздражённом согласии Америки — но и тогда не потребуется вторжение. Путин направит эмиссаров, которые «разрулят» ситуацию, подобно весьма показательному случаю с наблюдателями ОБСЕ.
Великобритания, некоторые бывшие члены Варшавского договора и бывшие республики СССР неизменно поддерживают США — однако их влияние на континенте невелико. В Европе всё решают немецкие и французские концерны. Влиятельные европейцы уже прекрасно понимают, что на Украине их правительства совершили ошибку, идя на поводу у американцев, пытающихся отбить у России европейский рынок энергоносителей. То есть не диверсифицировать поставки в Европу, а создать на этом рынке американо-британскую монополию. Если бы европейцы были совершенно самостоятельны, то давно признали бы свои ошибки, и обратились к Путину с просьбой помочь их исправить. В связи со своей ограниченной самостоятельностью они предпочитают выждать, пока произойдёт неизбежное — а затем прибегнуть к тому же решению.
В результате раздел Украины неизбежен. Сейчас Бреннан всё ещё считает, будто может победить: подавить сопротивление, провести выборы и поставить марионеточное правительство, обладающее всеми внешними признаками легитимности. Поэтому он продолжит подталкивать зависимых от него украинских руководителей к всё более и более активным действиям, которые в свою очередь будут вызывать всё более активное противодействие. В результате они придут к положению, когда чем дальше — тем больше крови будет продемонстрировано на экранах телевизоров, и тем труднее будет поддерживать проамериканское правительство.
Время в этом вопросе работает на Путина, и собственно говоря, дела вовсе не так плохи, как может показаться на первый взгляд. Американским участникам совершенно всё равно, сколько крови прольётся на Украине — если они уложатся во временны́е рамки, позволяющие сохранять поддержку или хотя бы нейтралитет СМИ и общественного мнения. Путину также совершенно неважно, сколько крови прольётся на Украине; главное — чтобы кровопролитие не прекращалось и показывалось в прайм-тайм. Очень желательно — с указанием на виновную (вашингтонскую или киевскую) сторону.
В отличие от европейцев, делающих вывод из своих и чужих ошибок и соответственно изменяющих стратегию, США никогда из ошибок выводов не делали, и нет никаких оснований полагать, что сделают на этот раз. Их подход не отличается разнообразием: когда им говорят об ошибках, американцы раздражённо отмахиваются от напоминаний, заявляя, что сложилась новая ситуация, появились новые вызовы, на которые и следует искать ответы.
Ответ также известен заранее: если не помогают увещевания следуют угрозы, затем применяется давление, не помогает давление — применяется сила, не помогает сила — применяется бо́льшая сила. Применять силу не нарушая нормы гуманитарного права они никогда не пробовали и не собираются начинать на этот раз. Даже если очень захотят — у них это никогда не получается. Когда дело доходит до массового возмущения — а победить как обычно не удаётся — приходится бежать.
Поэтому дело неизбежно дойдёт до положения, когда количество пролитой украинской крови превысит уровень, который мировая общественность готова терпеть, либо когда неким безответственным полевым командиром будут пойманы и публично наказаны американцы. Даже если они будут наёмниками, после обнародования нескольких видеорядов с убитыми американцами США встанут перед выбором — уходить, или официально вводить войска.
Принс уже понял, что его собственный бизнес может легко свернуть шею на этой истории. «Halliburton» и «Monsanto» на рискованные авантюры не пойдут: им есть, что терять. ЧВК для них — важные, но непрофильные активы. Поэтому грузинам, азербайджанцам и молдаванам будет морочить голову Госдеп, а «KBR» и «Academi» будут обучать местных, строить военные объекты, но в чреватые провалом операции по дестабилизации России они не полезут. На Обаму будет оказываться давление с тем, чтобы ввести на Украину регулярные войска, но и он на это не пойдёт. Мы уже говорили, что первый американский чернокожий президент не должен войти в историю как недоумок, приведший человечество к порогу мировой войны.
Путин побеждает во всех случаях, кроме одного. Если американцы введут войска, они увязнут ещё глубже без надежды на успех. Домой потечёт тоненький ручеёк гробов, обёрнутых звёздно-полосатыми флагами. Тоненький, но достаточный для того, чтобы возмущённая общественность начала настойчиво требовать решить этот вопрос: немедленно раздавить русскую гадину или убраться восвояси. Администрация поймёт, что увязла, и не станет активно возражать против обращения Европы к Путину, чтобы навёл порядок. Когда американцы выведут войска из созданного ими же хаоса им самим придётся обратиться к Путину, чтобы он навёл порядок.
После этого Путин разъяснит своим западным партнёрам примерно следующее: мы с вами прекрасно понимаем, что если бы народы сами решали свою судьбу, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Во всяком случае, мы с вами на этих местах не сидели бы. Однако нам приходится обсуждать проблему, создавшуюся в результате вашей ошибки, и в данном случае я не вижу иного выхода, кроме как дать этим болванам решать свою судьбу. Давайте созовём референдум, и пускай сами решают.
Запад, разумеется, настоит на присутствии наблюдателей, но Западную и Восточную Украины будет разделять столько крови, что ни одна часть не сможет жить вместе с другой, не говоря уже — под властью другой. Поэтому результат референдума вполне предсказуем. Украина разделится, её основные промышленные регионы страны обретут суверенитет, но попадут в политическую и экономическую зависимость — на этот раз от Кремля.
Западная Украина бросится к Западу, но не получит ничего, кроме обещаний — и будет вынуждена остаться с Путиным наедине. Он проявит к братскому народу милосердие и даже щедрость: в обмен на гарантии соблюдения нейтралитета они получат энергоносители по цене, которую будут в состоянии платить.
Ставший в результате очередной авантюры неизбежным развал Украины, подобно Ливии, Ираку и другим местам, где США помогали с демократическими преобразованиями, ускорит центробежные тенденции в мире. США как обычно попытаются воспрепятствовать этим тенденциям гомеопатическими методами, но как всегда не в гомеопатических дозах. То есть, продолжат лечить подобное подобным. Если в результате неразумного применения силы объект её приложения раскрошился, они попытаются слепить его при помощи большей силы.
В результате однополярный мир, и без того уже существующий лишь в воображении обитателей Белого дома, ускорит самоорганизацию вокруг новых полюсов силы. Мир станет гораздо более опасным местом в первую очередь потому, что пациенты Белого дома приложат безумные усилия, стискивая хрупкие осколки вместе. Однако человечество, уже начавшее стряхивать с себя навеянный этими безумцами «сон золотой», наконец-то обретёт свой шанс. Как оно им воспользуется — большой вопрос.