Куда едет собака крымский царь? В XVI веке Русь выиграла битву при Молодях

Если бы наши воины дрогнули, Русь, по замыслу крымского хана, прекратила бы своё существование как независимое государство.

450 лет назад, между 29 июля и 3 августа 1572 г., состоялось многодневное сражение, решившее судьбу Русского царства. Произошло это в 50 верстах южнее Москвы, близ села Молоди.

По своему значению Молодинская битва мало чем уступает Битве за Москву 1941 г. И в XVI, и в XX столетии вопрос стоял ребром — либо русские отстоят свою столицу, либо потеряют вообще всё, потому что Россия хоть и велика, а отступать, как известно, некуда. Но если о событиях 1941 г. известно всем, то о происходившем на берегах реки Рожайки во времена Ивана Грозного говорят до обидного мало.

Фрагмент полевого укрепления гуляй-город, 1572 г.

Царь — собака?

Помните фильм «Иван Васильевич меняет профессию»? Тот момент, когда на пиру хор начинает песню «А не сильная туча затучилась, а не сильные громы грянули: куда едет собака крымский царь?». Управдом Бунша тут же прерывает пение — дескать, давайте что-нибудь современное. Эта песня имеет статус литературного памятника и в историографии проходит под названием «Песня о нашествии крымских татар на Русь в 1572 году». В ней с высокой степенью исторической достоверности рассказывается, куда, собственно, едет «собака крымский царь», хан Девлет-Гирей. Выходит, что ни много ни мало, а царствовать в Москве. Более того — ещё на подступах к Оке в ставке хана действительно имел место делёж шкуры неубитого русского медведя. Русское царство, согласно планам крымского хана и стоящей за ним Османской империи, должно было прекратить своё существование как независимое государство, а его земли были заранее распределены между родственниками и «ближниками» хана. То, что этого не произошло, — заслуга русских воевод и ратников, которые сумели совершить настоящее чудо. К сожалению, это чудо пало жертвой стереотипа. Со времён Карамзина всем «доподлинно известно», что царствование Ивана Грозного делится на две части. Первая — светлая: взятие Казани и Астрахани, первопечатник Иван Фёдоров, впечатляющие реформы... А вторая — тёмная: массовые казни, разгул опричнины, мракобесие и, как следствие, сплошные военные неудачи. В этот шаблон отлично укладывалась катастрофа 1571 г. — сожжение Москвы Девлет-Гиреем. А вот Молодинский триумф русского оружия, произошедший годом позже и ставший катастрофой уже для Крыма, шаблону категорически не соответствовал. И его как бы вынесли за скобки.

Шедевр логистики

Однако даже беглый взгляд на деятельность Ивана Васильевича в преддверии решающей битвы показывает нам не труса, который, дескать, покинул Москву в страхе перед крымским ханом, а энергичного и дальновидного государя. Да, он переехал в Новгород. Но трусость тут ни при чём. Русское царство тогда воевало на два фронта. Северо-запад — Ливонская война. Юг — война с крымским ханом. И поскольку Девлет-Гирей своих намерений по уничтожению Русского царства не скрывал, фронт против поляков и шведов надо было закрыть хоть на время. С польским королём Сигизмундом ещё в 1571 г. было заключено перемирие. А против Швеции Иван Грозный предпринял красивый манёвр — объявил «Государев поход на Свийские немцы». То есть открыто приехал в Новгород и стянул туда зимой 1571–1572 гг. крупные силы вторжения. Шведы такого не ожидали и «били челом государю», после чего военные действия на северо-западе были отложены. Теперь можно было разобраться с самым опасным фронтом — южным.

Царю Ивану IV вручают трофеи, взятые у Девлет-Гирея князем Воротынским после сражения при Молодях. Фото: Commons.wikimedia.org

Командование операцией по прикрытию Москвы было поручено Михаилу Воротынскому. Это был опытнейший военачальник, автор первого отечественного воинского устава — «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе». Но пускать дело на самотёк царь даже с таким командиром не рискнул. И потому всю зиму и весну 1572 г. Иван Грозный, его Боярская дума и дьяки Разрядного приказа, как тогда называлось главное военное ведомство, работали над наказом воеводе Воротынскому.

Это был шедевр логистики и учёта. Предусматривалось не менее пяти (!) вариантов развития событий. Каждый был расписан чуть ли не по часам. Русский штаб делал ставку на полевые укрепления и превосходство в огневой мощи. Огнестрельным оружием было вооружено более трети русского войска — массовость по тем временам феноменальная.

Политическая карта Причерноморья после поражения Крымского ханства. Фото: Commons.wikimedia.org

Но всё это, включая шедевр русской полевой фортификации — знаменитый гуляй-город, — могло бы и не сработать. В конце концов, гуляй-город — это вариация вагенбурга, укрепления из повозок и щитов, которое было известно и широко применялось уже полтораста лет. Был свой вагенбург и у Девлет-Гирея. Другое дело, что крымский хан оставил и его, и свою полевую артиллерию на Оке. Он был уверен в своих силах. Кроме собственно крымско-татарского войска, усиленного турецкими полками, с ним на Русь шли черкесы и ногайцы — общая численность армии вторжения составляла около 60 тыс. бойцов.

Русские силы были едва ли не вдвое меньше — не более 30–35 тыс. воинов. Учитывая, что Девлет-Гирей владел инициативой и мог выбирать место боя, участь русских была вроде бы предрешена. Но грамотная штабная работа, дисциплина и стойкость смогли переломить хребет даже такому вторжению.