Лица новой Европы III. Эдгар Мост. Как присвоить Центробанк
За каннибализацию Госбанка ГДР, за 49%акций в новом банке, за 122 отделения в наиболее выгодных местах по всей ГДР, за опыт персонала, доступ к клиентам и ноу-хау Deutsche Bank не заплатит ни одной честно заработанной марки.
О кончине ГДР ее обитателям и правительству сообщили почти мимоходом – во время пресс-конференции в Кремле морозным январским утром 1990 года. Восточногерманский премьер Ганц Модров – в офисе с ноября 1989, за день перед этим по традиции тепло облобызался с Михаилом Горбачевым перед камерами.
Горбачев, отвечая на вопрос журналиста, сказал: "Никто не станет ставить под сомнение вопрос о воссоединении Германии".
Ганц Модров понимает, что это значит – скорый конец государства, которое он возглавляет.
Все, включая правительство ФРГ, были шокированы заявлением Горбачева и открывавшимися перспективами скорого объединения. Но некоторые из представителей экономической элиты ГДР уже активно действовали за кулисами, не дожидаясь, когда другие займут место под солнцем.
Одним из наиболее потрясающих примеров является Эдгар Мост, которого в то время только что назначили вице-президентом Госбанка ГДР.
31 января, через день после заявления Горбачева, Мост встречается с представителем Deutsche Bank из Франкфурта. Мост – член СЕПГ, и ему скоро 50. Крупный, тучный человек, издали он напоминает Гельмута Коля.
Мост – выходец из небольшого города близ Эйзенбах, Тюрингия, его предки были крестьянами и шахтерами. Мост, однако, всегда интересовался миром денег. В банке он начал работать в 14. В 26 он уже был главой отделения Госбанка в Шведте. Здесь был построен огромный химический комбинат, и отделение Моста занималось его обслуживанием. В 1975 Мост стал главой секции Госбанка в Берлине.
Но осенью 1989 Мост распознал признаки перемен. Он видел, как старый режим теряет власть. Он проголосовал за резолюцию, призывающую к роспуску СЕПГ. Он понял, что нужно действовать быстро. Его план: приватизация восточногерманского Госбанка для самого себя, до того, как будет слишком поздно. Те работники банка, что согласны с его планом "самоприватизации" могут остаться в качестве сотрудников нового финансового учреждения
Мост секретно разработал проект создания этого нового образования. Его коллеги не должны были об этом знать. Глава Госбанка, Хорст Камински, все время торчал в Бонне, где он обсуждал валютный союз с федеральным министерством финансов. И потому Мост мог работать спокойно. Ему нужен был партнер, и он его нашел – крупнейший коммерческий банк ФРГ, Deutsche Bank. Активы Deutsche Bank в 1989 составляли 344 миллиарда марок. Государственный бюджет ГДР в 1989 составлял 269 миллиардов.
В этот день, 31 марта, Мост обсуждает свои планы с представителем Deutsche Bank в Восточной Европе Алексом Озенбергом. Озенберг – выходец из ГДР, который после учебы решил остаться на Западе. Озенберг и Мост говорили о только что прозвучавших заявлениях Горбачева. Мост просит личной встречи с главой Deutsche Bank, Хильмаром Коппером. Озенберг организовывает ее 11 февраля в отеле Steigenberger в Западном Берлине.
Госбанк Восточной Германии только на первый взгляд похож на Бундесбанк в Западной. Несмотря на то, что он выполняет все функции центрального банка, он также ответственен за выплату зарплат, количество денег в обращении, финансирование госпредприятий. Госбанк – настоящий мемориал восточногерманской экономики. Тот, кто имеет доступ к его базе данных и 14 тысячам сотрудников, контролирует само сердце хозяйственной жизни страны. После встречи с Коппером Мост форсирует план передачи ноу-хау и персонала Госбанка новому банку, который будет основан с помощью Deutsche Bank.
Страшный сон восточногерманских борцов с режимом становится явью – функционеры СЕПГ индивидуально продают государственную собственность. Мост активно работал над "приватизацией" весь остаток февраля. Deutsche Bank не может напрямую купить Госбанк – из-за того, что вовлечен государственный суверенитет, но лазейка найдена – новый закон о совместном предприятии.
Каждые выходные в феврале Мост обсуждает детали грядущего слияния с представителями Deutsche Bank. Как правило, он летает в Франкфурт, где встречается с председателем правления Коппером и его менеджерами. Мост не оставляет следов. Он летает на Запад без сопровождения. Если ему необходимо что-то срочно обсудить с коллегами в ФРГ, он звонит им по специальному армейскому телефону. Телефон предоставил ему Deutsche Bank. Перед тем как позвонить, Мост или выходит в сад, или выезжает в поле. Ему нужны гарантии того, что разговоры не будут перехвачены.
Имя новому предприятию придумано во время одного из таких перелетов в Франкфурт: Deutsche Kreditbank AG. О цене покупки партнеры уже договорились, и у них нет никаких разногласий: за 49%акций в новом банке, за 122 отделения в наиболее выгодных местах по всей ГДР, за опыт персонала , доступ к клиентам и ноу-хау Deutsche Bank не заплатит ни одной честно заработанной марки. Западные немцы лишь обязуются инвестировать в инфраструктуру нового банка. Одно из крупнейших слияний в банковской истории происходит быстро, бесшумно и в тени.
К концу февраля – всего через месяц после начала переговоров, все оговорено и обо всем договорено. Теперь заговорщики должны просто ждать – первых свободных выборов в парламент, и после их завершения – обставить все так, как будто речь идет о том, что полномочные представители восточногерманского народа добровольно согласились с подобным трансфером.
В середине марта в Лейпциге проходит традиционная ярмарка. Она превращается в настоящую витрину западногерманской экономики и западногерманского образа жизни. По всей ГДР идут демонстрации под лозунгом "Дайте нам германскую марку, или мы сами придем за ней!". На выставке в Лейпциге один из самых больших павильонов - Deutsche Bank. Он предлагает крэш-курсы по финансам и методам капиталистического хозяйствования. О грядущей каннибализации Госбанка и сделки с Эдгаром Мостом никто не говорит. В самом Госбанке, однако, уже начинает появляться информация о том, что сотрудники основных филиалов перейдут в ведение крупного западногерманского банка. Это случится на следующий день после выборов.
Как и было запланировано, на следующий день после выборов, 19 марта, Мост , незаметно для общественности, осуществляет первый пункт своего плана. Он подписывает устав Deutschen Kreditbank AG. Через 8 дней он официально просит совет правления Deutschen Bank принять в собственность 49% Госбанка – или того, что от него осталось. К его величайшему сожалению, он не может передать Deutschen Bank контрольный пакет акций. В соответствии с другим пунктом плана, Мост проводит "опрос" среди работников Госбанка. Им уже дали понять, что новым местом работы станет коммерческий кредитный банк. Трудовой коллектив голосует "за".
Весь следующий день Эдгар Мост и представители "трудового коллектива" проводят в офисе правительство социалистической ГДР. Они понуждают правительство к тому, чтобы долги восточногерманских предприятий Госбанку – около 200 миллиардов марок – не перешли на баланс Deutschen Kreditbank AG. Правительство склонно согласиться. Мост все еще не выдает своего секрета: на вопрос репортера о том, существует ли соглашение с западным банком он отвечает: "В настоящий момент времени нет, но в перспективе этого нельзя исключить".
Ровно через неделю перспектива становится реальностью. Эдгар Мост и Хильмар Коппер объявляют о своем финансовом путче. Курс акций Deutschen Bank резко подскакивает. Возникает волна возмущения – но не со стороны ограбленной восточногерманской общественности, а со стороны западногерманских конкурентов, у которых из под носу увели жирный кусок. Западноберлинский шеф Dresdner Bank, Руди Пухта, звонит Мосту. Он требует свой кусок пирога и угрожает обратиться в антимонопольный комитет. В конце концов, Восточная Германия – историческая родина его банка. Начинается лихорадочный торг.
В кабинете Эдгара Моста – большая карта ГДР. На ней голубыми и зелеными флажками обозначено, какие отделения отойдут к Dresdner, а какие к Deutschen Bank. Мост обещает Пухте треть отделений. Для Пухты этого недостаточно. Он хочет половину и угрожает подать иск в антимонопольный комитет. Мост выдвигает ультиматум: или треть, или ничего. Наконец, Пухта сдается. За несколько часов до истечения срока ультиматума он отправляет к Мосту своего шофера с контрактом, подписанным советом директоров Dresdner Bank. Сделка завершена. Оба банка не заплатили за свои доли в Госбанке и за полученные отделения ни одного пфеннига. Единственное обязательство западных немцев – сохранить 12 тысяч рабочих мест в Восточной Германии. Но это – не более чем обещание, жест доброй воли. Мост не может возбудить против банков дело в случае его нарушения. Это ему, впрочем, и не нужно – ему гарантирована должность директора нового банка. Никаких записей о переговорах нет, и потому в будущем аудиторы и следователи ничего не смогут доказать.
К июню западногерманские финансисты похоронили мечту Моста о "чистом старте". Ценой валютного союза стало то, что его банк был вынужден принять на себя долги Госбанка – 200 миллиардов от госпредприятий и еще 80 миллиардов от строительства жилья. Единственным утешением был тот факт, что долги были сконвертированы в соотношении 1:2. Восточногерманская экономика теперь должна Мосту и его партнерам 140 миллиардов.
Мост, как никто другой, знает, что минимум 40 миллиардов из этой суммы уже потеряны навсегда – речь идет о долгах химических предприятий, которые уже закрылись или находятся на грани закрытия. Мост переходит в наступление. Он говорит совету директоров Бундесбанка, что если его банк должен принять долги Госбанку, то в качестве залога он требует имущество предприятий-должников. Другими словами, Мост и его банк намерены осуществить, таким образом, приватизацию восточногерманской экономики – поворот на 180 градусов от той позиции, которую Мост и партнеры занимали в апреле – но что делать, все меняется слишком быстро.
Бурная деятельность Моста вызывает сильнейшее раздражение у премьера ГДР, Лотара де Мезьера. Он желает уволить банкира. Но он не может это сделать – речь идет о частной компании, напоминает ему Мост. Но и его проект – возглавить приватизацию ГДР, вместо Treuhand, проваливается. Мост, однако, не готов принять всю массу восточногерманского долга. С 1 июля практически все предприятия ГДР – банкроты. Мост убеждает правительство ГДР, что его банк рухнет под тяжестью невыплаченных кредитов. Он требует от министров в получения правительственной гарантии ФРГ на все восточногерманские долги. Мост говорит о том, до чего уже додумались сами министры, и чем, в конце концов, все и закончится. Ни один банк в ГДР не может гарантировать этих долгов. Ни один западногерманский банк не будет создавать совместного предприятия с банком, взявшим на себя подобный громадный риск. И потому ФРГ гарантирует любые будущие потери западногерманских банков в Восточной Германии.
Мост и его западные партнеры получают то, к чему стремились: западногерманские банки, в качестве основных партнеров в финансовом бизнесе ГДР. Deutsche Bank организует дочернее предприятие - Deutsche Bank – Kreditbank AG, к которому отходят персонал, отделения и ноу-хау Госбанка. Тоже самое делает Dresdner Bank. Без помощи Моста это было бы невозможно.
И западные банки абсолютно ничем не рискуют: долги остались в детище Моста - Deutschen Kreditbank, и они гарантированы государством. Мост официально действует в качестве главы Deutschen Kreditbank AG , но он одновременно является членом директоров Deutschen Bank. И он не теряет времени зря – у него рождается новая идея.
Практическую работу "валютного объединения" должны осуществлять сберегательные кассы. В сберегательных кассах -23 миллиона счетов. У них нет времени и ресурсов на рекламную стратегию и маркетинг. Тут на помощь приходит Мост и его западные партнеры. Граждане ГДР могут воспользоваться своими сбережениями, переведенными в дойч-марки, но только в случае, если они предварительно открыли счет в Deutsche Bank. В ночь на 1 июля огромная толпа окружает филиал Deutsche Bank на Александрплатц. В полночь двери отворяются. Спиральная лестница ведет к простой, плохо освещенной кассе на первом этаже. Здесь они могут снять – впервые в жизни – со своих сберегательных счетов новехонькие стомарковые купюры. Телевизионные камеры запечатлевают исторический момент. На выходе некоторым достается шампанское. В небе салют и берлинцы поют So ein Tag, so wunderschön wie heute. Некоторые поют громче, чем другие.
По материалам: Dirk Laabs. Der Deutsche Goldraush, 2012
Источник: https://blackstonebite.livejournal.com/122076.html